Чем же был вызван наш интерес к Лысьве и какова была причина поисков места пребывания там древнего монастыря? Ведь монастырь давным-давно прекратил свое существование. Дело в том, что был он совершенно необычным монастырем.
Впервые в нашей прикамской глуши, в местах диких и пустынных, с редкими поселениями коми-пермяков, не знавших православной христианской веры, а живших по обрядам и правилам язычества, благодаря Строгановым появилась в Пыскоре монашеская обитель.
За 185 лет Пыскорский Спасо-Преображенский мужской монастырь приобрел широкую известность не только на пермской земле, но и во всей России.
Управляли монастырем настоятели, каждый из которых вносил свою лепту в дело строительства и процветания монастыря.
В 1754 году управлять монастырем был прислан новый настоятель – архимандрит Иуст (Колотский). Он принял Пыскорский монастырь в великолепном состоянии.
Доходы монастыря были огромны. Подобных монастырей в России того времени насчитывалось не более семи. И захотелось новому настоятелю прославить Спасо-Преображенский монастырь еще больше.
Однако знакомый с благолепием столичных монастырей, Иуст нашел обитель обветшалой, соседство с медеплавильным заводом вредным для монахов; да и берег монастырского холма, по его мнению, угрожал сползти в Каму. Архимандрит не хотел заниматься обновлением и благоустройством обители, построенной, по его мнению, во вкусе предков, а решил возвести совершенно новый монастырь по своему собственному проекту. Но, как известно, одного желания не достаточно. Нужны знания, умения и опыт в подобных (строительных) делах, которых у Иуста не было.
Тем не менее, он присмотрел живописное место недалеко от Пыскора, в устье речки Лысьва и быстро привел в исполнение свое намерение. Он начал заводить на Лысьве кирпичные сараи (небольшие заводики), запасать бутовый камень, известь. Одновременно с этим было начато разрушение Пыскорской обители. Были созваны сотни рабочих. Они разрушили монастырские здания, церкви, кельи и другие корпуса. Ни стоны, ни плач, ни ропот, ни даже бунт жителей Пыскора и окрестных селений не могли остановить решительных намерений настоятеля Иуста. На высокой горе остались лишь развалины и больничная Никольская церковь. Все было перевезено на речку Лысьва, где и началось строительство нового монастыря, который был построен менее чем за два года.
Монастырь был обнесен 4-метровыми каменными стенами, за которыми располагалось 5 церквей, огромная колокольня, обширнейшие настоятельские кельи в 5 этажей с погребами и подвалами. Существовали особые корпуса для трапезы, ризницы с палатками для разных припасов. Северная, западная и часть южной стен служили помещениями для братских келий (9). Они имели три этажа и было их 174 келии: с северной стороны – 54, западной – 96, южной – 24.
В северо-западном углу монастыря возвышалась огромная колокольня c часами (8). На ней было 24 колокола. Шесть больших колоколов: в 1300 пудов (пуд равен 16 кг), 700 пудов, в 360, 163, 100 и 50 пудов. Кроме больших колоколов имелись и малые. Высота колокольни 30 сажен.
В южном углу, на стыке между братскими кельями, находилась церковь Благовещения Пресвятой Богородицы (5), под ней братские погреба и подвалы. В этом угловом храме находилась только одна церковь.
Другие храмы были построены парными: в нижних этажах размещались зимние, отапливаемые церкви, в верхних – летние. В угловом, 5-этажном здании (1 и 2) на юго-восточной стороне находилось две церкви: церковь во имя Преображения Господня, а под ней церковь Иоанна Предтечи. Спасо-Преображенская церковь была главной соборной церковью и занимала в длину 27 саженей (2 м 16 см), в ширину – 7 саженей, в высоту до кровли – 11 саженей и 2 аршина (72 см).
Иконостас в этой церкви был 5-ярусный, высотой 22 метра, шириной 12 метров, изготовлен очень прихотливо с большим количеством резных украшений. Проект иконостаса был выполнен в Москве известным художником Василием Василевским, которым были написаны многие иконостасные картины для московских храмов. Резчиками, исполнителями работ, были местные мастера, так как при Пыскорском монастыре существовала мастерская художественной резьбы по дереву. Иконостасы и иконы высокой работы были установлены и в других монастырских церквях.
По соседству, рядом с входными воротами – ризница (6) для хранения церковной утвари, а под ней палатка для разных припасов.
У восточной стены, чуть выше по течению реки Лысьва, располагались 5-этажные настоятельские келии (7) с погребами и подвалами.
Далее – очень высокое здание, имеющее 5 ярусов, исключая нижний этаж. Это церковь Живоначальной Троицы (3) и церковь Пресвятой Богородицы Владимирской (4), а под ними – братские трапезы.
За монастырской оградой помещались различные хозяйственные постройки, огороды и кладбище. Вдоль русла Лысьвы был сооружен пруд, в котором монахи разводили рыбу. Таков был внешний вид строений монастыря.
По мнению очевидцев, здания монастыря имели на себе отпечаток «какого-то дикого величия, смешанного с простодушным безвкусием, громадности с непрочностью…» Так, например, в 1757 г. из-за спешности постройки свод Преображенской церкви обрушился и задавил до 70 человек.
«При взгляде на план и фасад Лысьвенского монастыря представляется, что оный, как будто перестроен был из острога или какой-то громадной фабрики». Спасо-Преображенская церковь и другие постройки были похожи на обыкновенные громадные жилые дома, с кровлями на два ската, без куполов, только алтари отмечены небольшими главками с крестами.
К тому же, они были абсолютно непрочны. При разборке каменных стен обнаружилось, что внутри они были полыми. «Внутри стен кирпича вовсе не было, а был один щебень и, вообще, в строении во всем было великое плутовство смотрителей и обман старика Иуста…»
Несмотря на свое величие и размеры, монастырь на Лысьве просуществовал недолго. Не прошло и 20 лет как монашествующие были выведены из него, а здания объявлены к сносу. Причин тому было много: поспешность создания проекта и плана монастыря, торопливость строительных работ, недостаток хороших мастеров каменного дела, неимение архитектора, неподходящее время года.
Желая возвеличить обитель, архимандрит беспечно растратил громадные денежные средства. В итоге деятельность Иуста послужила во вред монастырю. «Архимандрит Иуст сделал монастырь пуст», – сложилась в народе поговорка.
Святейший Синод посылает вместо него в Лысьвенский монастырь другого настоятеля. Иуст был отправлен в Вятский Трифонов монастырь простым монахом, где и скончал свою жизнь.
Следует отметить все-таки, что все ошибки и промахи Иуста, все его деяния совершены были не из злого умысла и личной корысти, а лишь из желания возвеличить обитель. Он, человек смелый и энергичный, успел многое сделать и во благо монастыря и оставил после себя достаточно большое наследие. Его преемник принял три каменных церкви, колокольню с шестью большими колоколами и восемнадцатью малыми. В монастыре осталось более тысячи священнических одежд, большею частью из золотой и серебряной парчи, из китайских материй, шитых шелками и золотом; 5 богатейших митр, одна с бриллиантами, стоимостью в 27000 руб.; 13 Евангелией с серебряными досками, покрытыми золотом. Одно из Евангелий было украшено бриллиантами весом 1 пуд 18 фунтов. Кроме того, 8 сосудов чистого золота и серебряных, 15 запрестольных серебряных крестов, до 50 серебряных паникадил, лампад и подсвечников. Во всех этих вещах золота и серебра было 18 пудов 3 фунта; серебряных братских вещей до полпуда. При монастыре имелось достаточное количество воинского снаряжения: 11 чугунных и железных полковых пушек, 12 пудов ядер, 4 пуда пороха, 1 пуд свинца, 128 винтовок, 5 шпаг, 2 сабли, 9 бердышей, 21 копье, 20 лядунок и 2 холщевых знамени. Таковы были богатства монастыря. Таковы были старания его настоятеля архимандрита Иуста.
С появлением нового настоятеля заметно повысился престиж монастыря и статус самого настоятеля. Иуст прибыл в далекое Прикамье из московского монастыря и имел высоких столичных покровителей. Если ранее Пыскорский монастырь относился к ведомству Вятской епархии, то теперь он перешел в ведение Московского патриарха, что давало большие преимущества и льготы.
Пыскорский монастырь имел своих людей, обученных разным художественным ремеслам и строительному мастерству. В строительстве монастырского комплекса принимали участие свои «каменных дел» мастера. Во времена Иуста, в Пыскорском монастыре имелись портные, кузнецы, ремесленники столярной мастерской, мастера-резчики по дереву, плотники, иконописцы. Существовали мастерские резьбы по дереву и иконописная. Именно в живописную мастерскую Лысьвенского монастыря юным мальчиком был направлен из иконописной мастерской села Ильинское для обучения будущий великий архитектор Андрей Воронихин.
Монастырь обучал ремеслу крестьянских детей, преимущественно сирот, с 10-12 лет, некоторые из них получали образование при Новгородской соляной конторе, а кого-то отправляли в Москву «для обучения иконописному художеству».
Пыскорский монастырь, а в данном случае монастырь на Лысьве, явился не только оплотом православия, но и центром, вокруг которого и в нем самом развивались ремесла.
Надежда НОРИНА