Письмо не вернувшегося с войны…

Усольская земля отправила выполнять интернациональный долг двадцать пять своих сыновей.

Двое вернулись домой в цинковых гробах.

Мой звонкий и пронзительный крик новорожденного разорвал тишину. «Агу-агу, – кричу я всему миру. – Я родился, родился!» И только пьянящий запах грудного молока заставляет меня замолчать и прильнуть к груди моей мамы. Ее горячие слезы капают мне на щечки. Мама, не плачь, я же родился. И вот я уже встаю на ножки, пытаюсь сделать первые шаги. Учусь говорить, ведь мне так много хочется сказать. Ранним и свежим утром, моя мама, торопясь на работу, вприпрыжку бежит со мной в садик. А вечером усталые, но крепкие папины руки, обнимая меня, согревают теплом, и я незаметно засыпаю.

Вот мама с папой, взяв меня за ручки, в наглаженном заботливыми мамиными руками костюме, ведут на первый звонок, в играющую яркими осенними красками от сентябрьских букетов, школу. В морозные дни, когда из-за холодов отменены уроки и пока родители на работе, я гоняю шайбу с друзьями на заледеневшей Каме. А вечером получаю взбучку от мамы, размышляя, откуда она узнала, совсем забыв, что в прихожей брошены обросшие льдом валенки и насквозь промокшие рукавички. Слезы обиды заливают глаза. Я еще не понимаю, что мама боится и переживает за меня. Каждый мой день рождения мама накрывает вкусный и красивый стол. К нам приходят все мои любимые родственники. Они целуют меня и дарят подарки. В Новый год мы с мамой и маленьким братишкой, который ходит за мной по пятам, украшаем елку и ждем с работы отца. Мама всех нас нарядно одевает и усаживает за новогодний стол. А сама куда-то уходит. Мы ждем не дождемся, чтобы попробовать мамины салаты, вкуснее которых нет во всем мире. Не проходит и нескольких минут, как мама возвращается. У меня перехватывает дыхание от ее красоты. Секунды назад она была в домашнем халате и фартуке, а сейчас в праздничном платье, с красиво уложенными вьющимися волосами и благоухает духами. Я понимаю, что моя мама самая красивая женщина на свете.

Теплая майская ночь. Птичий перепев и стрекотание кузнечиков. Вкус первого вина пьянит голову. Я робко обнимаю одноклассницу, согревая ее от утренней прохлады, заботливо накинув на ее хрупкие плечи свою куртку. Еще недавно я дергал ее за косички, а сейчас по моей спине бежит приятный ходок от ее прикосновений. А потом последний звонок. И столько всего впереди…

Широкая дорога жизни открылась передо мной. Я не знаю с чего начать. Дальше учиться или идти работать. А может наоборот, поработать, а затем учиться. Еще хочется помочь родителям и наводиться с братишкой. Но повестка из райвоенкомата, определяет твой путь на ближайшие два года. И вот шумные, но с какой-то скрытой грустью, проводы в армию. Мамины заплаканные глаза на перроне: «Ты не волнуйся, сынок, это дождик попал на лицо. Ты помни, мы тебя очень ждем». Я долго смотрел в окно поезда, увозящего меня в неизвестность, на стоящую на перроне маму, крепко обнимающую моего младшего брата.

Началась моя армейская жизнь. Сначала сутки военкомиссии в Перми. Ночью солдатики из обслуги, видимо, детишки местной блоти и номенклатуры, не сумевшие «закосить», объясняли нам, призывникам, что мы, «духи», и должны мыть полы и туалеты. Затем Свердловская сортировочная пересылка. «Покупатели» в погонах и мы – «живой товар». Разбирали всех, кроме нас, пары десятков человек, несудимых, не женатых и бездетных. С хорошими аттестатами и характеристиками. Попадаем в руки местных, когда-то отслуживших в рядах СА, призванных на военные сборы. Мы в замешательстве от их вида. Одеты наполовину в гражданское. Пользуясь нашей робостью и бесправием, не гнушались ничем. Один такой доблестный служака отобрал у призывника красиво вышитый носовой платок. Особым праздником для них было прихватить у новобранца часы, модную вещь из одежды или деньги. Кстати, насчет одежды. До первой армейской бани всю дорогу рвем ее на друг друге, чтобы не досталась другим: «Э… дай, тебя все равно увезут, а мне в увольнение не в чем ходить». Рядом идущий призывник шепчет: «Бери форму на размер больше, а то после стирки здорово сядет, – отслуживший сосед посоветовал».

Первая солдатская трапеза с изрядно прокипяченной, прокисшей капустой и селедкой. Это чудо местной кулинарии, не то что кушать невозможно, а даже нюхать. Запах, как у боксера тяжеловеса, бьет в нос при приближении к армейской столовой. Скорей бы покупатель – и уехать отсюда. Наконец, я в колонне шагаю по взлетке к прилетевшему за нами борту, разбрасывая со всеми вместе в разные стороны чудом сохранившиеся деньги. Ведь за границей они нам ни к чему.

Белое солнце дружественной Республики встречает меня своим обжигающим жаром, первые наряды и караулы. Озверевшие от гормонального взрыва, не видевшие по полтора года особ слабого пола, сослуживцы деды пристают с постоянными расспросами: «Как там, в Союзе, что едят, пьют, танцуют? А девушки, как одеваются и чем пахнут?» Я, понимая их одичалость, красочно рассказываю о гражданской жизни. Наступает очередное утро, и я еще не знаю, что это мое …последнее утро.

Мы едем колонной. Яркое солнце, поднимаясь из-за вершин гор, ослепляет глаза. Глухой звук отдаленного выстрела. Он убил меня, разливается нестерпимой и переполняющей болью в моей груди. Пуля, попавшая в сердце, убила меня, моих не рожденных детей, и разорвала сердца моих родителей. Я успел шепнуть слово «мама», пока ярко-голубое небо разливалось в моих глазах.

– Мать, ты что? – спросил средних лет мужчина, у внезапно соскочившей с постели посреди ночи жены. Сердце! Как нестерпимо больно. Сынок, сынуля, сыночек… Успокойся, выпей валидольчика и спи. Гладя натруженной рукой по спине, приговаривал супруг. Утром, смотрясь в зеркало, женщина обнаружила новую прядь седых волос на своем виске. А в обед принесли похоронку.

«Сыночка, сынуля, сынок», – шептала она, обняв обитый цинком гроб. Рядом прикуривал очередную сигарету как-то внезапно постаревший и осунувшийся муж. Он никогда не оправится от горя. Усольская земля осиротела, потеряв еще одного из своих сыновей.

Историческая справка

15 мая 1988 года начался вывод советских войск из Афганистана. Советский Союз обязался вывести контингент в девятимесячный срок. К 15 февраля 1989 года из Демократической Республики Афганистан было выведено более 50 тысяч человек. Операция по выводу войск постоянно подвергалась атакам со стороны душманов. По информации, всего в этот период погибло более пятисот советских солдат.

15 февраля 1989 года генерал-лейтенант Борис Громов, согласно официальной версии, стал последним советским военнослужащим, переступившим «мост дружбы» – границу двух стран. В действительности на территории Афганистана оставались советские военнослужащие, попавшие в плен к душманам, и подразделение пограничников, прикрывавшее вывод войск. Погранвойска КГБ СССР выполняли задачи по охране границы отдельными подразделениями на территории Афганистана до апреля 1989 года. После окончания десятилетней афганской войны было опубликовано количество погибших советских солдат – более пятнадцати тысяч. Но согласно свидетельству Военно-медицинской академии Санкт-Петербурга, в итоговых цифрах не учтены военнослужащие, умершие от ран и болезней в госпиталях на территории СССР.

Дмитрий КОРЯКИН