Турлавы. Тихие. С воздухом таким чистым, что его хочется пить, как целебный нектар. Городскому жителю тишина и красота деревни как сказка, которую прочитал и книжечку закрыл. А есть такие люди, которые на всю жизнь с любовью к ней живут и ни о какой другой жизни не помышляют.
– Как же вы тут? Один магазин на всю деревню. Топить дровами. Ни клуба. В зиму многие в город перебираются…
Только улыбаются, словно неразумному дитю.
– Магазин один, но есть. Медпункт хороший. В клубе нам уже не поплясать. Мы дома поем, и в гости много народу приезжает. А дворов немного, но зато, какие люди хорошие!
В чем счастье?
Мужчина раздвигает меха гармони и запевает душевную песню. Про родники и слезы матерей… Так, что щемит в сердце. Он сам ее написал, песню. И слова к ней и музыку. Жена его тихо сидит и вяжет рядышком. А там уже шипит чайник. В доме светло, уютно и хочется прилечь среди этих подушек, свернуться по-кошачьи в комочек и замурлыкать.
У нее вместо одной ноги протез. Восемь лет назад в результате аварии и неумелому врачебному вмешательству, осталась без ноги. Сначала чуть с ума не сошла, но он был рядом. Всегда.
А дочка говорила:
– Ты солнце видишь, цветы видишь? Радуйся!
И он ее видит и радуется.
Она всегда суетливая, шустрая, жить более размеренно стала учиться. Начала вязать. Вышивать. Он научился коз доить. Но от этого она, жизнь, только новыми красками заиграла.
Гостей пока не накормят, из дома не выпустят. Хлебосольные и какие-то очень родные. Хоть, вроде и видела их первый раз. Молоко козье тоже первый раз в жизни пила. Похоже оно на сливки коровьи. И творог вкусный. И помидоры свои, и соленья. А к ней достали вино свое.
– Это мы для гостей. Сейчас непонятно что в магазинах продают, а тут чистый продукт.
– Вот скажите, вы такие счастливые. Вроде и дом простой, без удобств там всяких, и печку топить, и вода на улице, и здоровье не очень… Радоваться-то, вроде, чему…
– Жизни, доченька, жизни. Видишь, как цветы распустились и помидоры созрели. Тележку вот к велосипеду сделал, чтоб Раечку свою возить. Ты знаешь, что бы на ее месте сделали тысячи, оставшись без ноги? Раскисли бы. А она, вон, пироги печет. И варенье варит. И меня еще пилит, что лишнюю рюмочку могу замахнуть. Смотрите на жизнь не как на испытание, а как на дар. Сейчас все ждут, что им с неба должно счастье свалиться, а оно внутри нас.
И мой седой герой, стоя в телогрейке у своего велосипеда с тачкой, постучал себя в грудь, там, где сердце. Его Раечка, опираясь на костыль, стояла и улыбалась нам.
А я подумала, что к таким людям надо возить на реабилитацию души…
Распутины – фамилия героям моего очерка.
А любовь…
«Никогда, ни за что не женюсь. Если она откажет».
Так сразу навсегда и бесповоротно дал себе клятву Валерий, когда в первый раз увидел свою Раечку.
В Турлавы прислали десять девчонок работать приемщиками древесины на сплавной участок. Среди них самая маленькая, и по возрасту и по росту, была семнадцатилетняя Раечка. Она тоже вроде как своя. Чердынская. Да долго присматривалась, как маленький лебеденок прижималась к своим старшим подругам. А тут еще этот гармонист так глазами стреляет. Когда проходил мимо, все чуть не хором:
– Смотрите, смотрите, Распутин идет.
Он что собой поделать мог? Где-то там давно в сердце ожил образ, вот такой, невысокой, ладненькой, шустрой движениями и светлой душой, с такими русыми волосами, девушки… А тут, в одно прекрасное утро, словно сама из сна явилась. В живом обличье стояла у конторы.
Свадьбу сыграли только через два года. Ухаживал за Раей Валерий без особой романтики. И какая романтика-то нужна, когда сама гармонь о всем поет. Летом на танцплощадке, пока меха гармони в руках, комары съедают… Но ты вроде, как не замечаешь кровопийцев, потому как любимая тут рядом… Глазом коснуться ее можно… И песню спеть, чтоб только для нее… Она догадается, что только для нее.
Свадьбу сыграли через два года, после первой встречи, 28 июля 1965 года. На самый престольный праздник села Турлавы. В народе его называют – Кири и Юлиты.
Гармонистова жена
Тут только свадьбу сыграли, радоваться бы счастью да миловаться, да вызывают Валерия к директору сплавного рейда Петру Максимовичу Русанову. А тот говорит:
– Учиться мы тебя отправляем в Пермь на курсы хоровиков-баянистов.
Это сейчас Пермь – два часа и там. А раньше сутками добирались. И была она для жителей Турлав далека как Париж сегодня. Валерий в другое время, может быть, и обрадовался.
«Женился я недавно. Мне никак сейчас ехать нельзя, – сказал гармонист. – Не могу я Раю оставить…», – и ушел на этом.
На следующий день вызвали снова и сообщили, что отправляют чету Распутиных на курсы совместно. С того времени и произошло рождение дуэта, песни которого уже слышат люди без малого полвека. Десять месяцев учили Распутиных в культ-просветучилище хоровой науке и клубной работе. Ездили с концертами по Пермскому краю. А потом вернулись домой. С новыми знаниями, песнями, корочкой об окончании курсов и крохотной дочуркой на руках. Дочку нарекли Любовью… Да, и как иначе.
Валерия назначили завклубом. Раиса вела уроки пения в школе. И всегда была рядом с ним. А он с ней.
До 1995 года Валерий Александрович работал на этой должности. Пока не ушел на производство судомехаником. Но с гармонью и песней не расстался.
Своя, родная…
Маленький мальчик, совсем еще кроха, тянется к интересной какой-то машинке. На ней клавиши и такие мягкие жердочки. Она разворачивается и там появляются то ли цветочки, то ли птички небольшие на ткани. Но самое главное, звуки, которые она издает. Словно дышит ими.
Отец на фронте. Он ушел воевать, когда мальчик был совсем маленький, полуторагодовалый. Отец был гармонист. И Валька не помнит, как он играл. Но детская память такая… Вроде как не помнишь, а душа впитывает звуки, голоса, запахи и песни. Иначе как объяснить такую тягу ребенка и сноровку к инструменту?
Отец больше в этот дом с войны не вернулся. И уроки музыки Валерий получал от парня, который ухаживал за орлинской девушкой, квартировавшей у них в доме. Молодые на завалинке сидят, а Валька наигрывает им на гармонике.
Потом, лет в 11-12 пропадал в доме у бабушки в Тамане. Так Валька первый раз влюбился. В гармошку. Двоюродный брат из армии из Германии привез. Такую красивую да проворную, что глаз отвести не мог мальчик. Уговаривал старшего брата отдать гармонь ему, да тот продал кому-то… Сам не играл. После этого Валька в Таман уже не так часто ездил.
Первую гармошку, свою, родную, Валентину купили в 1952 году, когда ему было 13 лет. Благодаря поросятам. Свинка тогда большое потомство принесла. На семейном совете решили Вальке купить гармонь. И играл он во всю ширь своих мальчишеских рук, от всей своей влюбленной в песню и гармонь души «Дунайские волны», «Над широкой рекой…» и радовал всех, и дарил всем счастье. И не знал он тогда еще, что ровно через тридцать три года запоет он уже свои песни. На свои слова и свою музыку.
Рождение песни
Говорят, это великое таинство. Откуда оно приходит – никому неведомо. Словно в душе окошко какое открывается, а оттуда слова льются или музыка… А то и то, и другое вместе.
Раньше Валерий Александрович пел чужие песни. Хорошие, известные, любимые. Раиса Николаевна ему подпевала. Тут душе словно тесно в груди стало… В тот миг, кода узнал, что на Украине в Донецке под завалами в шахте погиб его близкий друг Иван Маркелов. Случилось это в 1985 году. В семидесятых годах много усольских перебралось туда за хорошими зарплатами и более мягким климатом. Лучшей жизни люди искали, а судьба вон как обернулась.
Взял Валентин Александрович корзинку, и чтоб слез его никто не видел, за грибами в лес пошел. Бродил среди чащи со своей болью, а она словами стала наружу проситься… Так и родилась в дуэте Распутиных первая песня.
Распутины. Дети и песни
Теперь их уже больше десяти. Есть у них даже свой диск с песнями, который выпустили вместе с поклонниками и почитателям их таланта, благодаря районному проекту. И семья большая стала. Трое своих детей, да племянник, да внук. Все они Распутины. Все в доме одном выращены. На ноги поставлены.
Они все также, Валерий и Раечка, друг на друга с любовью смотрят. Живут в месте, которое очень любят… За леса, за воздух, за людей хороших… Не ропщут на судьбу. А сами ее счастьем и добротой наполняют.
Спросила, уходя, о чем мечтаете?
– Песен бы больше попеть. Людей порадовать. Чего нам еще надо? Все есть…
Елена Анфимова